читать дальше- Они так и решили, и ни слова не могла вымолвить Инайли против воли отца.
Но ночью в горах проник вдруг явившийся Лей Тон в стан Ман Дорбека, и долго утром ругались горцы, заметив пропажу прекрасной девушки, так что лютый Ман Дорбек чуть не изрубил верных соплеменников своих. Поклялся он тогда, что не успокоится прежде, чем вонзит свой кинжал похитителю прямо в сердце. Вернулся он тогда к Эл Родану и много презрительных насмешек выслушал он от хитрого сплавщика, и много денег древоруб потребовал от него со словами:"Я думал, что отдаю свою кровную дочь за бесстрашного мужа из Киэргель, а выяснилось, что я отдал ее трусу и глупцу!" Всегда иледцы отмечали сметливость Эл Родана, и здесь он сумел получить выгоду. Судьба же самой Инайли его мало озаботила, он не сомневался, имя храбреца, выкравшего его из ночной стоянки горцев, - Лей Тон. И сказал он о своей догадке Ман Дорбеку, и порезал тогда смуглолицый великан себе ладонь, и пообещал вытереть потекшую кровь о лицо лучника.
Однако сколько ни искал он по долинам и лесам беглецов, тщетны были его поиски. И вряд ли бы кто во всем Иленде мог догадаться, где скрывались Лей Тон и Инайли, ведь он провел ее Тропою-над-Пропастью в Вечный Лес.
- Тропа-над-Пропастью? что это?
- сказывают, что 2 самых крутых хребта разделены глубочайщим ущельем, и нигде нет спуска в него с тех гор, и нет ни одного наведенного моста, и вовсе нельзя пройти по тем уступам, кроме как по Тропе-над-Пропастью. легенды говорят, что некогда бежавшие от ледяного дыхания северных драконов приполярные эльфы вышли к этом ущелью и отчаялись уже обрести спасение, но нашелся среди них волшебник, чьи чары заставили сложиться камни у самого обрыва так, что можно стало пройти по ним. так и пошли тогда эльфы, вереницею аккуратно ступая по этим камням, и уже увидели, как сквозь жестокие зимние бури прорывается с юга луч солнца, и услышали тогда же яростный вопль с небес - то был дракон, чье имя на языке приполярных эльфов звучало как Айдерос - Замерзший Воздух. страшны были его желания, ведь он хотел обратить все земли в царство льда и вечной ночи. но колько ни старался он, конечно, не мог побороть установившийся в мире порядок, ведь даже на самом севере ночь сменяется днем, причем днем очень долгим, а снег сменяется водою, и даже на севере цветут невысокие травы, вьют свои гнезда птицы. об этом и говорили ему приполярный эльфы, пытавшиеся укротить его странные мечты. но тогда гнев Айдероса обратился на них, и он прикричал, что не успокоится прежде, чем превратит каждого жителя полярных равнин и морей в ледяную статую. и чем больше он замораживал своим льдистым дыханием, тем ненасытнее становился, и погнался за бежавшими от его ярости на юг. великие снега выпали над местами, где он пролетал, и многие озера и реки промерзли под ним до дна, и даже течения повернулись в морях, им пересеченных. Его ослепление стало поистине беспредельным, когда достиг он эльфов, шедших по обрыву, и ощутил прикосновение солнечных лучей. стал он часто махать крыльями, и визги ветра и ужаса наполнили ущелье, и эхом они много раз были усилены. тогда эльфийский волшебник воззвал к суровым горам и холодному воздуху и умолял их спасти эльфийский народ; и вняли силы природы его мольбам, и встали вместе камни как единая дорога, проложенная по воздуху, к единственной расщелине в хребте, сквозь которую все видели пылающее желто-оранжевое светило. и не все рискнули пройти по этой дороге, и многие упали на незримое дно, и многие навсегда обратились в снег...
сейчас уже нет Айдероса, приполярные эльфы вновь оберегают тишину северных хранят, а те, кто выжил, давно ушли в другие страны, и мало кто в Иленде помнил о той зиме, и много иных мрачных преданий ходило в те времена о Тропе-над-Пропастью. Но ничего не испугались Лей Тон и Инайли, и очутились в безлюдном Вечном Лесу...