1Поздней весной Тук обычно влюблялся в Сапу и начинал оглашать окрестности музыкой бешено стучащего сердца.
Сапа каждый раз была разная, но горячие, южные ритмы покоряли любую.
Они женились. Мъя, еще не знавший Тифу, обижался, потом Сапа рожала и уходила на север.
Тук разбивал свое сердце о скалу, но каждую весну все повторялось. Он не мог
иначе. Такова была его природа.

2Тук часто думал о смерти после жизни и о жизни после смерти. Он путаля сам и путал всех остальных, когда собирая осколки свое сердца, он аккуратно складывал их во фланелевую тряпочку и спрашивал, как же ему быть дальше. Впрочем, некоторых его вопросы не смущали, они лишь улыбались и ждали той волшебной минуты, когда кусочки сердца вновь соединялись. Никто никогда не спрашивал Тука или Сапу об их детях, но все знали, что они очень счастливы.

3- Ты не Мъя, - сказал Тук, разглядывая его отражение в луже.
- Интересно, а кто я, по-твоему? – оскорбился Мъя, вздыбив шерсть.
- Смотри, если ты Там в луже, то ты не можешь быть и Тут. Верно? Значит, ты Там.
- Нет! Там, как раз не я., я Тут. Ну хочешь, докажу тебе? – прищурил один глаз Мъя.
- Попробуй!
- Я помню, как мы с тобой гуляли, как ты падал с липы в прошлом году, как зовут твою бабушку. А он этого знать не может.
- Нууууу, в общем, верно, наверно, – Тук все еще с сомнением посмотрел в лужу.
- Но он же мог подслушать.
- Хорошо, смотри здесь, лужи-то раньше не было.
- Зато я был. Всегда, – сказал лужевой Мъя и вылез на свет. С него ручейками стекала вода, а хвост слипся, будто тряпка в таверне дядюшки Рока, который любить готовить матэ. Лужа, лишившись своего жильца, теперь отражала только деревья. Так друзья выяснили, откуда берутся новые Мъя.

4Но ранней весной и поздней осенью Тук всегда беспокоился: а откуда же берутся деревья. Ему казалось, что деревья без листьев совсем не похожи на деревья с листьями, и каждый раз он пытался уследить за их чудесными превращениями. Но всякий раз его долгие созерцания по весне прерывались Сапой. Осенью же Тук просто смотрел падающие листья, считал их, собирал в разноцветные букеты. К нему приходила Тифа, клала свою милую мордочку на плечо и тихо дремала. Тифа не знала о Сапе, Сапа знала о Тифе, но считала, что осенью можно все. Каждый последний день весны она, в окружении своих маленьких детей, думала о том, как хорошо было бы в следующем году снова не обидеть Мъя, выйти замуж за Тука и все-таки понять, откуда берутся деревья хотя бы в лужах.

5Однажды Сапа нашла зеркальце и долго гуляла с ним тем летом, заметив однажды, что в зеркальце тоже есть деревья. "Отражение" - осенило Сапу. "Отражение?" - переспросил весной Тук. "Нет, не отражение," - утверждал Мъя. Деревья ничего не говорили и не думали, они лишь заглядывали в зеркальце и прихорашивали свои зеленые листочки и темные веточки.

6Однажды Тук прочитал Борхеса и подумал, что хорошо бы и ему пойти писать книгу, а в другой раз пойти строить лабиринт, и чтобы никто не догадался, что это одно и то же. Тифа, возлюбленная Мъя, тоже читала Борхеса, но ей хотелось иного, о чем она говорила так: Вообразим себе, что какой-то участок земли в нашей стране идеально выровняли и я начертила на нем карту нашей страны. Она совершенна - нет такой детали на земле, даже самой мелкой, которая не отражена в карте, здесь повторено все. В этом случае подобная карта должна включать в себя карту карты, которая должна включать в себя карту карты карты, и так до бесконечности." Тифа очень смущалась и чувствовала себя еще более запутавшейся, чем Тук, стоящий близ скалы.

7Скала однажды решила переехать, но ей было неудобно перед Туком, поэтому несмотря на все уговоры родственников, обещания хорошего климата и отсутствия сырости, она решила остаться. Тук был очень ей благодарен.

8Это был тихий светлый день, последний для Энфанти на земле. Он бродил по цветочным полянам и возвращался к своей последней беседе с Мириам...
- Мириам, я улетаю.
- ...
- тебе неинтересно, куда?
- куда?
- на Марс. и сейчас я спрашиваю тебя: не хочешь ли ты...полететь вместе со мной?
- ...
- неужели не хочешь?
- не знаю. это так неожиданно. не знаю. нет. нет!!
на глазах Мириам проступили слезы.
- прости меня, Мириам
- за что?
- не знаю. Просто мне кажется, я сделал тебя несчастной.
- не сделал.
- но ведь ты всю оставшуюся жизнь будешь жалеть, что не полетела. и если бы полетела со мною, ты бы тоже жалела.
и ты жалеешь, что знаешь меня, и жалела бы, если бы не знала.
- да...
**
Энфанти смотрел на цветы и думал: "Что же каждому из тех, кого я видел, дала встреча со мной? Какой новый смысл жизни он мне показали, и что же им осталось от меня, кроме исчезающей памяти? И что же сейчас с ней?"
Тук незаметно подобрался к межпланетному страннику и подергал его за рукав:
- друг мой, ты забыл нечто очень важное.
- что, Тук?
- ты забыл, что жизнь должна быть не только полна устремлением к счастью, но и устремлением к разуму.
- спасибо, Тук, я помню.
- ты любишь ее?
- да.
- это хорошо.


9Мъя написал повесть и сказал:"Мир существует - значит, он должен войти в книгу!"
Энфанти не согласился с ним и отправился ловить рыбу. Ловил рыбу он разными способами, но чаще всего он просто брал с собой много музыки, включал ее погромче на берегу озера, или реки, или моря, или океана и звал рыб. Рыбы приходили в восторг, выпрыгивали из воды, целовали Энфанти, который в ответ что-то беззлобно бурчал. Бурчал - потому что так положено, а беззлобно - потому что ему это очень нравилось. После поцелуя рыбы долго висели в воздухе и смотрели на Энфанти обладевшими глазами, а он смотрел обалдевшими глазами на них. На самом деле, на самой первой рыбалке его никто не целовал, и как раз тогда он подумал, что это ведь очень жаль на самом деле.
Больше всего, правда, Энфанти любил поцелуи Мириам, правда, целовала она его редко, зато каждое ее прикосновение к губам Энфанти прожигало его насквозь, обращая все грустные его мысли в черный пепел.

10Если у Тука возрождение случалось каждую весну, то у Тифы оно происходило намного реже, но об этом она никому не рассказывала. И в самом деле, зачем кому-то знать о твоем возрождении?

11Еще Тифа не умела летать, но об этом тоже никто не знал. Никто не знал и о том, что Тифа учитлся летать. Предыдущие пятьсот ( или пятьдесят - Тифа постоянно сбивалась со счета ) она долго тренировалась, подпрыгивая и взмахивая лапками. Теперь же она просто падает вниз со скалы зимой и очень долго летит, иногда даже не вниз. Так у скалы нашлось еще одно занятие, и она окончательно решила прожить в этом месте всю свою жизнь.

12Сапа: внимание к мелочам создает совершенство.
Тук: а совершенство не мелочь.
Сапа: и самое главное совершенство - любовь.
Мъя после этих слов понял, что он никогда не разлюбит Тифу, а Тифа - его.
Сразу прилетев на Марс, Энфанти написал на красно-желтой пыли имя Мириам, а затем ниже приписал слово "совершенство". Он сделал это просто так, не думая о надежде и не думая о любви, но пятью минутами позже он понял, что нежные чувства к Мириам в нем будут вечны.

читать дальше1 и 3(с), 6, 9 по мотивам

vkontakte.ru/photos.php?act=album&id=107480... - ыыы)

http://file.sibnet.ru/get/file/?id=134237

ваааааауКогда все ушли, Франклин с довольной улыбкой стал рассматривать увесистые, компактные тома. Он поглаживал их задумчиво, почти нежно. У многих его друзей был этот великий труд, Франклин часто в него заглядывал и прекрасно в нем ориентировался. В числе сотрудников издания были близкие ему люди: Гельвеций, Тюрго, Мармонтель, Рейналь, Неккер, и люди, известные ему только по гордым именам: Вольтер, Руссо, Монтескье, Бюффон. Мысль Франции, мысль, Европы, все, что было передумано и исследовано с тех пор, как началась история человеческой мысли, заключали в себе эти черно‑коричневые переплеты. Издателям «Энциклопедии», д'Аламберу и Дидро, пришлось преодолеть невероятные трудности. У всех было на памяти, как генеральный прокурор парижского парламента назвал авторов и сотрудников «Энциклопедии» атеистами, мятежниками и растлителями молодежи, грозя им тягчайшими наказаниями, как д'Аламбер после этого осторожно отстранился от участия в издании и как Дидро, продолжая упорно работать, добился наконец напечатания и распродажи гигантского труда при молчаливом невмешательстве правительства.
Франклин слегка ухмыльнулся, вспомнив о своей встрече с Дидро, к которому много лет назад явился с визитом. Великий писатель, женатый на шумной, вульгарной женщине, жил среди ужасающего беспорядка. Он тепло приветствовал гостя и долго беседовал с ним, не уставая рассказывать о своей работе. Время от времени в комнату заглядывала жена, крича, чтобы Дидро пошел наконец обедать, но предварительно выпроводил посетителя. Из‑за крика этой вздорной бабы Дидро не смог прочитать ему до конца рукописи, над которой тогда работал, — этюда о философе Сенеке. Дидро говорил и читал четыре часа кряду, почти не дав Франклину раскрыть рта, но когда жена гневно и грозно позвала его в последний раз, он отпустил гостя с такими словами: «Мне было чрезвычайно приятно, доктор Франклин, познакомиться с вашими взглядами».
Франклин тогда уже понял, а потом еще тверже убедился, что Дидро совершенно одержим работой. Впрочем, более полезной и более увлекательной работы невозможно было себе и представить. Трудясь над «Энциклопедией», Дидро все время стоял одной ногой в Бастилии; он рисковал своей безопасностью, своими удобствами, своей жизнью. Он сделал свое дело вопреки церкви, вопреки властям, вопреки Сорбонне, вопреки объединенному натиску всех обскурантов, и вот перед ним, Франклином, лежит «Энциклопедия» — законченная, осязаемая, кадастр своей эпохи, ее библия, свод ее знаний, кладезь всех воинствующих, передовых идей, огромный арсенал, дающий разуму все новое и новое оружие для борьбы против суеверий и предрассудков. Эти тома — пушки, из которых разум обстреливает крепость привилегированной глупости, мертвой мысли и отжившие свой век институты прошлого. Прав был тот генеральный прокурор, заявивший парижскому парламенту, что сотрудники «Энциклопедии» — это сообщники, поклявшиеся насадить материализм, уничтожить религию, развратить общественные нравы и повсюду утвердить дух независимости. Нельзя было бы завоевать независимость Америки, не имея на вооружении идей, собранных и систематизированных в «Энциклопедии».
Глаза Франклина машинально скользили по красиво напечатанным страницам. Он не думал‑о том, что читал; им владела одна мысль — мысль о всемогуществе разума. Писатель Вениамин Франклин чувствовал гордость за беспримерный писательский труд, зримый и осязаемый, труд, действенно влиявший на историю земного шара и с каждым днем влияющий на нее сильней и сильней. Вениамин Франклин был человеком трезвым, но внутри у него все пело: разум, разум, разум. Перед ним был монумент разума, более долговечный, чем бронза.
Франклин читал французские фразы, но думал он по‑английски. Его слегка забавляла сейчас мысль о том, что в основе великой «Энциклопедии» лежат английские принципы. Первыми провозгласили знание могучей силой его земляки — англичане, англичанин Фрэнсис Бэкон. Идея полезности знания родилась и окрепла в воздухе Англии.
Но то, что сделали из английских идей французы, было достойно восхищения. Острая, последовательная логика, независимость от авторитетов прошлого, блестящая воинственность мысли — все это принадлежит им целиком. «Вольтера мы дадим миру не так скоро, — думал он, — придется нам удовлетвориться Франклином. Но зато мы первые, кто не только исповедовал эти идеи, но и претворил их в жизнь. Мы знаем, когда нужно выжидать и когда — действовать». В памяти его всплыли глубокомысленные библейские стихи: «Всему на свете свое время, всему под небесами свой час. Есть время родиться и время умирать, время сеять и время корчевать, время убивать и время лечить, время молчать и время говорить, время войне и время миру». Когда мальчиком он впервые услыхал эти многозначительные стихи, они его тронули, они запали ему в душу, они стали частью его существа.
Кем бы он ни был — англичанином или французом, теоретиком или человеком действия, — он чувствовал себя в родстве с людьми, создавшими этот труд. Прорвав границы, разделяющие нации, они образовали республику ученых, и он, смиренный и гордый, был гражданином этой республики.
Разум, разум, разум. (с) фейхтвангер, "лис и виноградники".

massive attack - teardrop
эта музыка чудесна, а облака за окном оранжевы.
многое из остального уже не так важно, в т.ч. экзамен.

плющ, что растет на стене,
окружающей тайну,
не обижен на того, кто посадил его здесь,
кто обрек на жизнь меж камней,
на рост вопреки мутной воде,
с крыши стекающей,
вопреки солнцу, что светит
часами и днями, не различая,
где жизнь оно дарит, где - смерть.
плющ, что растет на стене,
не обижен на ту, что не видит его
листьев зеленых, вьющихся стеблей,
его устремления ввысь.
плющ, что растет на стене, не знает строителя,
камни собравшего, твердь ту воздвигшего,
что ныне оплотом служит не ему, а плющу.
он одинок, иногда он мечтает
в лесу очутиться, чтобы слушать кукушку.
плющ думает так: "вот считает кукушка
минуты, дни или годы. но также ль
она отмеряет годы, дни и минуты,
что после смерти проживает наша душа?"
плющ смотрит на розу, что собой хороша,
что прекрасна при небе безоблачном
и при первом осеннем дожде. капли
на ее лепестках тогда как слезы
на щеках возлюбленной, о которой грезит
плющ, что растет на стене.
за первым осенним дождем прольются
еще и еще. тогда переменятся листья в лесу,
о котором иногда грезит плющ.
ручей, что течет меж деревьев, окрасится
алым, и желтым, и даже лиловым - листьями
буков, берез и кленов.
застынет ручей, словно дыханием снежным
тронет кто-то его.
плющ увянет, покроется инеем.
сяду я с ним, словно дыханием нежным,
идущим от трепетных губ, зачарован.
иней везде. земля от него голубая.
пришли холода. но снега не видно, не слышно, не пахнет
замерзшей водою.
роза, что срезана, встретила самую длинную ночь
сухой, одинокой, в тоске по корням,
в тоске по любви тех, кто живой ее видел.
мглистою выдалась ночь, без света луны
пережила ее наша земля. что беспросветнее -
ночь эта или думы розы или завтрашний день,
что придет для земли, для луны, для меня?
но все вдруг покажется пустым или сном,
лишь солнце появится, светлое, свежее
солнце январское.
и тогда вновь взволнуется сердце
при слове любовь, при виде тебя.
облака пятиярусные на вершинах высоких.
их буду считать, как поцелуи, как взгляды...
все ценное первое в жизни помнить буду.
ночами студеными при ветре холодном
постичь попробую тайны, что укрыты стеною,
обвитой плющом.

синий и голубой здесь:
vkontakte.ru/photos.php?act=album&id=10118628

я: у меня тут кое-какая мысль появилась..даже мысли)!
Таня: как всегда)) у тебя это, кажется, каждый день!

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

cладко вдвоем - на одном коне,
в том же челне - на одной волне,
сладко вдвоем - от одной краюшки,
слаще всего - на одной подушке. (с) Ахматова.

фырр. все верно

spkurdyumov.narod.ru/Smirnyagin.htm

читать дальшеРайонирование
(zoning), процесс территориального распределения различных видов экономической деятельности органами государственной власти в пределах имеющихся у них полномочий по управлению землепользованием. Существуют жилые, промышленные, торговые и сельскохозяйственные районы, а также районы розничной торговли. Государственные органы, распоряжающиеся землепользованием, почти неизменно практикуют районирование, полагая, что эта политика более эффективна, чем нерайонированная свободная торговля землей. Например, считается, что промышленные предприятия не должны находиться вблизи жилых кварталов (это мнение сложилось еще в начальный период индустриализации). Во многих странах, например в Великобритании, районирование представляет собой всестороннюю гибкую политику землепользования. В США оно имеет гораздо более определенный правовой статус. Районирование возникло в 1880-х гг. вследствие желания держать китайские прачечные за пределами «белых» жилых массивов Сан-Франциско. В 1926 г. Верховный суд подтвердил правовую обоснованность районирования при рассмотрении дела «Город Эвклид против Компании по недвижимости «Амбер», и с этих пор американские города, за редким исключением (например, Хьюстон), стали прибегать к постановлениям муниципальных властей о районировании. Районы обычно различаются по плотности населения и интенсивности хозяйственного освоения. Однако районирование приближается к пределам, допускаемым законом, особенно в вопросах защиты прав собственности, содержащихся в *Пятой и *Четырнадцатой поправках к Конституции. Некоторые его виды, включая сельскохозяйственные и неосвоенные районы, объявлены «конфискационными», а следовательно, неконституционными. История районирования в США — это история длительного противоборства, главным образом в судах, между государственными и пастями и защитниками окружающей среды, стремящимися расширить полномочия муниципальных властей, с одной стороны, и владельцами собственности и консерваторами, настаивающими на их ограничении, — с другой.
)
))
)))


читать дальше Вот сравнительные данные, полученные статистиками на материале типичного американского городка. Методом анкетирования в 1940-м и в 1988-м годах были выявлены проблемы, более всего беспокоящие школьных учителей, и расположены по степени актуальности. Получилась следующая картина:

1940 год

1. Разговоры в классе.

2. Жевание жвачки.

3. Шум.

4. Бег по коридорам.

5. Несоблюдение очередей.

6. Одежда не по правилам.

7. Бросание мусора на пол.

1988 год

1. Злоупотребление наркотиками.

2. Злоупотребление алкоголем.

3. Беременности.

4. Самоубийства.

5. Изнасилования.

6. Ограбления.

7. Избиения. (161)
Новиков А.В. К вопросу о соотношении административно-территориального деления и социально-экономического районирования США // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран. Выпуск 8. Проблемы регионального развития и экономического районирования. М., 1987. С. 169-181.

Новиков А.В. Культурная география как интерпретация территории // Вопросы экономической и политической географии зарубежных стран. Вып. 13. М.: МГУ – ИЛА РАН, 1993. С. 84-93.

sigur ros


ночь проходит очень незаметно, если читать что-то интересное ( т.е. бездельничать по сути; чтение чего-то интересного и зачетная неделя несовместимы для меня ).
лв в субботу упомянул свой пост в жж про даллас, некогда я его проскролил, и угораздило же меня решить прочитать его полностью.
от столицы фронтира мой взгляд по карте пополз к озерам, затем к нью-йорку, затем устремился по гольфстриму в исландию, метнулся на британские острова, через море в германию, затем принялся переваливать через альпы и замер в италии.
лв прав: география - это о людях для людей. если эту мысль обдумать как следует, дух захватывает.

ps.мне почему-то жаль, что пишется не фронти*й*р - так эффектно выглядит.
pps.включил photoplus
- не поверите, но родились они из вот этого:

ppps.такое утро хорошее.)